Смерть ребенка – это всегда трагедия. Когда ребенок умирает от банального ОРВИ, при этом находясь в стенах лечебного учреждения, не получив соответствующего лечения – это преступление. Когда после расследования подобного случая правоохранительные органы говорят, что в этой ситуации никто не виноват – становится страшно.

Эта история началась в пятницу вечером 15 июля 2016 года: ребенок, полугодовалая девочка, стал плакать без причины, отказался от еды, перестал спать по ночам. Родители вызвали врача на дом, который сообщил, что, вероятно, режутся зубки, так как подходит возраст, а также диагностировал ОРВИ. В выходные состояние ребенка не улучшилось и родители поехали на прием к дежурному врачу в Глазовскую городскую больницу, который подтвердил предварительный диагноз врача «скорой». В понедельник, поскольку состояние ребенка так и не улучшилось, родители снова пошли в больницу уже на прием к заведующей отделением Беловой, которая предложила пройти стационарное лечение в соматическом отделении, что и сделали родители ребенка. Неделя лечения в Глазовском стационаре ничего не дала — врачи диагностировали гидроцефальный синдром, провели соответствующее лечение, но оно не помогло — состояние ребенка не изменилось, девочка часто плакала и периодически отказывалась от еды. Родители забеспокоились еще больше и попросили перевести их с ребенком в Республиканскую детскую клиническую больницу, на что главврач Белова сообщила, что имеется договоренность о госпитализации в детскую городскую больницу №3 «Нейрон» города Ижевска.

22 июля ребенка с мамой перевели в Ижевск, причем перевозка осуществлялась не на специализированном авто, а на обычном автомобиле такси. В «Нейроне» больного ребенка встретили без особого энтузиазма — целый час ребенок с температурой проплакал в приемном покое, а принимал ребенка не врач, а медсестра. Когда, спустя время, ребенка все-таки осмотрел врач  - диагноз оказался тот же, что и раньше -гидроцефалия. Было назначено лечение (таблетки, физиолечение и массаж) и дальнейшее обследование, которое, несмотря на ухудшающееся состояние ребенка, проводилось крайне вяло. До 30 июля, когда умер ребенок, врачи провели несколько процедур, ЭЭГ, осмотр окулиста, консультация генетика так и не были сделаны, а на консультацию к нейрохирургу мама была вынуждена ехать за свой счет на такси. «Я бы платно все прошла, если бы знала, что это ускорит процедуру обследования и сохранит ребенку жизнь, но никто ничего не предложил. Из-за того, что молочная кухня была постоянно закрыта, а кипяток давали только три раза в сутки, детскую смесь приходилось готовить в палате, после чего у дочки начался понос, лекарства от которого в больнице также не оказалось» — рассказал нам мама ребенка. За несколько дней до гибели ребенка девочке  прописали сибазон в таблетках (сильнодействующий транквилизатор) , после чего, со слов мамы, она перестала плакать и «обмякла». Ранее в больнице ребенку также давали феназипан - сильнодействующий транквилизатор, который противопоказан детям в таком возрасте. В ночь на 30 июля ребенок полностью перестал принимать пищу, а к утру поднялась температура. Анальгин, димедрол и цефтриаксон, которые дали ребенку, ничем не помогли. К утру состояние ребенка продолжало ухудшаться, мама начала буквально бить тревогу, требовать перевода в другую клинику. В 9.55, после того как дыхание у ребенка почти пропало, врачи наконец-то решили вызвать «скорую помощь», а также наложить кислородную маску. Оставив ребенка в процедурном кабинете, мама ушла собирать вещи для перевода в другую больницу. Больше живым своего ребенка она не видела. Скорая, приехавшая на вызов в Нейрон, ничем не могла помочь, в 10.15 ребенок умер. Позже главврач Нейрона в выписке напишет, что скорая была вызвана в 8:30, хотя в журнале скорой помощи значится, что вызов был только в 10.01, после того как мама обратилась на пост к дежурному врачу с жалобами на ухудшение состояния ребенка, прибыла же скорая в больницу только в 10:09, а смерть констатирована в 10.15. При этом ни в «Нейроне», ни в «скорой» приехавшей на вызов не имелось необходимого реанимационного оборудования.

Дальше начались долгие поиски справедливости. Родители, оправившись от смерти ребенка, пошли по инстанциям — в прокуратуру, министерство здравоохранения. Спустя месяц им удалось получить по почте копию медицинской карты, в которой не хватало страниц, а патологоанатом причиной смерти ребенка назвал «синдром внезапной детской смерти». Заместитель министра здравоохранения Гузнищева пообещала провести расследование причин смерти, но сроки шли, а никакой информации из министерства не поступало. Более того, в отношении мамы ребенка пошла тихая травля – знакомые рассказали, что в Глазове распространяются слухи, якобы мама сама придушила своего ребенка, позже вопрос о асфиксии был задан экспертам, на что они однозначно ответили, что признаков удушения не имеется. Поняв, что дело спускается на тормозах, родители пошли в республиканские СМИ, после чего 25 ноября Следственный комитет все-таки завел уголовное дело по ч.2 ст. 109. В декабре тело ребенка было эксгумировано и отправлено на экспертизу в ГКУЗ особого типа Пермского края «Пермское краевое бюро судебно-медицинской экспертизы». В результате экспертизы было выявлено, что смерть наступила по причине ОРВИ, протекающей на общем неблагоприятном фоне, а не от «синдрома внезапной детской смерти», как заключил местный патологоанатом. Заключение пермской экспертизы было не совсем однозначным – на некоторые вопросы она ответов вообще не дала, сославшись на то, что они выходят за пределы компетенции судебно-медицинского эксперта, также были выявлены нарушения установленных процедур медиками – в частности не были проведены все необходимые обследования, некоторые лекарства, которые давали в больнице, противопоказаны детям в таком возрасте, также выявлены некоторые несоответствия в медицинской карте, родители подозревают, что ее дополняли уже после смерти ребенка. Но, несмотря на это, следственный комитет в конце мая уголовное дело прекратил.

На сегодняшний день остаются без ответа ряд вопросов, из которых самый главный — что сделано для того, чтобы подобная трагедия не повторилась снова.  Ведь если следователи и медики не видят причин - то и устранять получается нечего? Родители требуют возобновления уголовного дела, а также его пересмотра с учетом всех озвученных в этой статье фактов и доведения вопроса до его логичного конца. Хочется надеяться, что новые республиканские власти услышат голос родителей. Логично, что результатом расследования должно стать даже не открытое или закрытое уголовное дело, а опубликованный отчет о всех причинах, которые прямо или косвенно привели к гибели ребенка, и, что самое важное, отчет должен содержать список мер и рекомендаций, которые будут приняты для того, чтобы подобная смерть в лечебном учреждении никогда не повторилась в будущем. Интернет-газета «Стриж» продолжит следить за ситуацией.

Тимофей Клабуков

Пермская экспертиза выявила нестыковки в информации в медицинской карте и журнале вызова скорой помощи, что косвенно свидетельствует о том, что карту правили уже после смерти так, чтобы к врачам не было никаких претензий. Также эксперты обращают внимание на то, что феназипам вообще противопоказан детям в таком возрасте.

В 8.30, судя по информации из карты, состояние ребенка было стабильное, без ухудшений, однако врачи "скорой" в своем журнале сделали запись о том, что вызов поступил только в 10.01 - после того как в 9.55 прибежала мама.

Первоначально причина смрти была "синдром внезапной детской смерти". Из википедии - "синдром внезапной детской смерти - внезапная смерть от остановки дыхания внешне здорового младенца или ребёнка до 1 года, при которой вскрытие не позволяет установить причину летального исхода". Повторная экспертиза выявила причину смерти - ОРВИ.

На некоторые вопросы экспертиза попросту не ответила

Фото: izhlife.ru